Подарок!

[sweet_imagination]

До сих пор не могу оправиться и перестать разглядывать. Это же моё, мне, меня!
Прочесть бы ещё такую красоту!

11.01.2015 в 11:07

Пишет  TW Secret Santa:

Подарок для  sweet_imagination

Название: Возвращение
Артер/Коллажист:  Кукулькан
Персонажи/Пейринг: Скотт, Стайлз, Лидия, Крис, Эллисон и еще кое-кто
Рейтинг: PG
Количество артов/коллажей: 1
От артера/коллажиста: Пусть наступивший год не принесет сожалений и разочарований!

@темы: Картинки, (с), Тинвульф, Подарки

---

С прошедшего СС

[sweet_imagination]

От себя хочу добавить, что, по договорённости с заказчиком, продолжу работать над текстом сразу после завершения ББ и Реверса.

10.01.2015 в 11:33

Пишет  TW Secret Santa:

Подарок для  churchill~

Название: Life choice — be strong
Автор: sweet_imagination
Персонажи/Пейринг: Крис Арджент/Виктория Арджент, Дерек Хейл
Рейтинг: G
Жанр: джен, намёк на экшн и психологию
Предупреждения: весь фик, как одно большое предупреждение
Примечания: Дерек молодой, но уже альфа (семья в порядке), оборотни – инопланетяне, Крис и Виктория напарники, но ещё не вместе
Размер: 3 600
От автора: искренняя просьба понять и простить. Могу сказать только, что попыталась создать историю, а получилось то, что получилось. Дорогая и уважаемая  churchill~, с праздниками!

— Критическая неисправность. Повторяю. Критическая неисправность. Старт невозможен. Опасность для личного состава.

Механический голос дробился о своды, рассыпаясь на сотню невнятных звуков. Яркий мигающий свет глушили маскировочные поля, закрывающие вход в пещеру. Двое быстро передвигались к распахнутому люку, толкая перед собой гравиконтейнер. Женщина прижимала руку к левому плечу, где из-под вырванных с мясом пластин костюма сочилась кровь. Шлем её был откинут назад, сама она тяжело дышала, стараясь при этом чётко отдавать команды взбесившемуся кораблю. Как только контейнер оказался внутри, крышка люка бесшумно двинулась вверх, отрезая свет и звуки. Пещера погрузилась во тьму, слышен был только шелест деактивируемых полей и отголоски музыки невдалеке, вперемешку с волчьим воем. Челнок бесшумно выскользнул из пещеры и незамеченным рванул вверх, держа курс на диски двух лун, маячащих над горами.

***

Крис опустил гравиконтейнер в центре клетки и ввёл код, ловко расправляясь с зажимами. Матовая поверхность сдвинулась, контейнер накренился, из него выкатилось тело молодого мужчины, который тут же задрожал, перевернулся на живот и принялся надсадно кашлять, хватая ртом воздух. Когтями он безуспешно скрёб пол клетки в поисках опоры. Крис щёлкнул зажимами, заставив пленника настороженно замереть, и убрал контейнер, выйдя наружу и заблокировав систему.

На мостике Виктория что-то выговаривала бортовому компьютеру корабля, выдавая команды быстрее, чем тот успевал ей возразить. То, что осталось от её плечевых пластин лежало на приборной панели — материал был покорёжен и покрыт кровью. Панель переливалась всеми оттенками тревожно-жёлтого, россыпью чёрных символов давая понять, что анализ пластин не предвещает ничего хорошего.

— Есть какие-нибудь результаты? — Он сел рядом, распаковывая аптечку. От анестетика Виктория привычно отказалась, но он всё-таки ввёл небольшую дозу, продолжая обрабатывать рану. Под уже успевшей засохнуть кровью виднелись отпечатки зубов и глубокие царапины, оставленные пластинами костюма.

— Он укусил меня! — Внешне она оставалась абсолютно спокойной, но в голосе проскальзывали гневные ноты. Правой рукой она продолжала вводить команды, левая же просто сжималась и разжималась. — Ты проверил его состояние? Джерард сказал доставить его живым.

— Джерарду будет всё равно, в каком состоянии щенок Хейлов, если он узнает, что тебя укусили. Виктория, он заразил тебя, и мы оба это знаем. Компьютер уже отказывается выполнять команды.

— Я его перепрограммирую — без меня вы всё равно дальше этих двух лун не улетите. Мы оба должны быть на борту. И я всё ещё хочу выполнить этот заказ. После сможешь найти себе другого партнёра.

Крис отвёл взгляд, собираясь с мыслями. Девизом Арджентов была чистота, и человечность в худшем понимании этого слова. Охотники не скрещивались с другими видами, не подвергались модификациям, не воскресали после смерти. Взамен, им давалось право стать частью самой обширной и надёжной корпорации. Любые заказы, полное инкогнито нанимателей, хорошие гонорары...да к чёрту это всё.

— Послушай, мы справимся. Тебе не обязательно…

— А я думаю, что обязательно. Я не хочу становиться таким же монстром, как те, на кого мы охотимся, ты понимаешь? Лететь нам пару месяцев, так что в полнолуние ты либо запрёшь меня в клетке вместе с ним, — она кивнула на активизировавшийся экран, на котором Хейл ходил из одного конца клетки в другой, проверяя границы, — либо я заставлю корабль активировать криокамеру.

На экране Хейл вдруг замер и посмотрел прямо в камеру, помахав рукой, словно приглашая их присоединиться. Крис закончил бинтовать рану и потянулся выключить трансляцию, но Виктория остановила его.

— Сейчас мы переоденемся и спустимся к нему. Возможно, он что-то знает. В любом случае, никто не отменял правила приличия.

— Хочешь угостить его печеньем? – Брови Криса поползли вверх, но сам он уже улыбался, видя, как слегка дрогнули в улыбке губы Виктории.

— Поберегу для его последней трапезы. Она у нас всё-таки будет почти общая.

На это Крису возразить было нечего. Ему хотелось бы отговорить её от самоубийства, но если сам Крис усвоил Кодекс во время изматывающих тренировок в учебке, то Виктория впитала его буквально с молоком матери. Урождённая Арджент, будущий лидер, как и все женщины в их семье. Это задание должно было стать последним, после обоих ждало повышение. Крис мог стать координатором или преподавателем, выбрать нового партнёра и продолжить исполнять заказы. Зато у Виктории начиналась новая жизнь. Могла бы начаться.

Когда десять минут спустя они вдвоём стояли перед клеткой, Крис не мог перестать думать о том, насколько капризна бывает судьба. Виктория держалась подчёркнуто прямо, и тон был строже обычного – она вся только что не звенела от напряжения. Лётная куртка слегка топорщилась на левом плече, но в остальном одежда была безупречна. В противовес ей, пленник расслабленно сидел, откинувшись спиной на стену клетки. Его обнажённый торс был покрыт разноцветными узорами, что логично – насколько Крис помнил, они вытащили его с испытания Контроля, что бы это ни значило. Его штаны, хоть из хорошей ткани, но выглядели ужасно – в грязи, пыли и крови. Кое-где проглядывали чёрные как смола пятна. Он был бос и вовсе не смущался по этому поводу. Ровный голос Виктории затих, и она развернулась, чтобы снова уединиться на мостике.

— Ты меня отравила, — голос был спокойный, пленник не спрашивал, просто констатировал факт. – Не думал, что охотники опускаются до банального яда.

— У меня свои методы. А вот тебе с таким контролем ещё явно рано вступать в права альфы.

— Я не просил об этом статусе.

— Зато теперь я в твоей стае. Мои поздравления. У тебя есть ровно два месяца, чтобы насладиться триумфом.

— Что потом? – Хейл не казался встревоженным, скорее ему было любопытно, зато Виктория видимо исчерпала свои запасы терпения, поэтому Крис ответил за неё.

— Передадим тебя Семье и забудем о твоём существовании.

Пленник поднялся на ноги и подошёл к барьеру, отделявшему их друг от друга. Тяжёлые ботинки Виктории уже гремели вверх по лестнице, исключая её из участников диалога. Теперь они остались наедине и Крис смог рассмотреть, как болезненно скривилось лицо Хейла.

— Да, но что будет с ней?

— Это не твоя забота, оборотень.

— Я её укусил, только что при тебе она признала меня своим альфой, прямо сейчас я чувствую, как затягивается рана у неё на плече, и я знаю, что она собирается сделать, когда мы все выберемся с этого корабля. Мне кажется, чертовски верным будет сказать, что это именно моя забота, охотник.

Крису ужасно хотелось разбить кулаки о его лицо. Хейл был кругом прав, только Виктории его забота явно никак не поможет. Кодекс был един для всех, а ей самой хватит одного единственного полнолуния, чтобы окончательно вычеркнуть себя из списка существ, заслуживающих жизни. Крис ещё не встречал людей, настолько помешанных на самоконтроле, внутри Виктории словно бесконечно сворачивалась стальная пружина. Даже в бары она ходила исключительно на заданиях. Однако у него есть ещё два месяца, чтобы найти способ изменить ход её мыслей. Он облизнул губы, подходя чуть ближе.

— Послушай, Хейл, тебе не переубедить её.

— Хочешь сказать, мне не сделать этого в одиночку? – Он рассмеялся. – Укус сделает это за меня. Она была на нашей планете, дышала нашим воздухом – этого не скроешь. Скоро луны придут в её сны. А затем и она придёт ко мне. – Глаза его засияли алым. – Пусть она и первая моя бета, но я знаю, о чём говорю.

Крис скрипнул зубами, проглатывая оскорбления. Ему неважно было, насколько пафосно этого щенка научили говорить, сейчас он был практически единственным источником информации. Если оставалось хотя бы полшанса, что Виктория сможет остаться в живых и при своём уме, он готов был их использовать.

— Мы ещё поговорим, Хейл.

— Зови меня Дерек. Нам предстоит долгое путешествие, заодно познакомимся поближе, верно, Крис? – Он скользнул взглядом по его куртке с вышитым на ней именем.

— Не расслабляйся, парень. Ты наш заказ и мы доставим тебя Семье, во что бы то ни стало.

— Буду ждать следующей беседы.

Дерек развернулся, отходя к стене, и вновь опустился на пол, расслабленно прикрывая глаза.

Определённо, Крис предпочитал неодушевлённый груз.

***

— О, Крис, неужели это моя трапеза так прекрасно пахнет? – Дерек перестал отжиматься и подобрал под себя ноги. – А я всё жду, когда вы проведёте в мои апартаменты кабельное?

— Сарказм не самая сильная из твоих сторон, парень.

Ответом ему было довольное ворчание с упоминанием какого-то дядюшки. Крис деактивировал небольшую часть барьера, чтобы передать поднос с едой. Дерек принял его, мгновенно становясь серьёзным. Он попытался поймать взгляд Криса.

— Как она? Прошла неделя и единственное, что я чувствую – её отвращение и злость. Ещё иногда панику, но, думаю, если сказать это при ней, мне достанется зарядом по рёбрам. Она не спускается сюда, и вы не говорите об этом. Уж я-то знаю – этот корабль, как морская раковина.

— Меня обсуждаете?

Виктория спокойно подошла к барьеру, разглядывая Дерека, словно букашку, которую нужно препарировать. Её лицо слегка посерело от усталости, а волосы смешно топорщились в разные сторон, словно красный ёж. Дерек не отводил от неё взгляд, видимо пытаясь рассмотреть во всех подробностях. Его ноздри хищно раздувались, ловя малейшие изменения в её запахе.

— Зачем ты возишься с криокамерой? Хочешь остаться тет-а-тет? – Заметив их замешательство, он продолжил. – Заморозка не действует на свежеобращённых оборотней – у тебя нет якоря. Выброс адреналина будет настолько сильным, что ты обратишься, проснёшься и отправишься на охоту. У вас что, разве нет какого-нибудь справочника по нашей расе?

Крис прочистил горло, отвлекая внимание на себя. Виктория же просто застыла, будто получив пощёчину. Она всю неделю искала выход из ситуации, выпотрошила весь их каталог, понукаемая Крисом. Хоть и огрызалась, что из них двоих командир тут именно она, оба понимали, что выбор невелик. Либо Виктория пускает себе пулю в висок в первое же своё полнолуние, оставляя Криса дрейфовать с грузом, рискуя нарваться на погоню в ожидании помощи, либо они находят способ сдержать её и в срок добираются до базы. Где Семья сначала начислит им гонорар за удачную миссию, а затем приведёт в исполнение смертный приговор. Он скривился, давя эмоции. За эту неделю не было и минуты, чтобы он не думал об этом, но не позволял себе расслабиться. Ни за что на свете Крис не поверит, что Виктория стала чудовищем, пока своими глазами этого не увидит. До тех пор ему плевать даже на медицинские отчёты корабля, в которых ясно выведено «ликантропия» большими чёрными буквами. Это ведь даже не болезнь – вирус полностью перестраивает генетический код, делая человека, буквально, представителем другой расы.

— Мы…э, справочник есть, но там немного. Ясно, что это необратимо, что достаточно укуса альфы, но мало кто рискует с вами связываться, если честно. А лично нам до этого было важно только, как вас можно убить. Ты первый, кого нужно доставить живым.

— Надо же, — Дерек усмехнулся, — сколько откровений за один раз. Я польщён.

— А нам нечего терять, — Виктория приблизилась вплотную к барьеру, смотря прямо в глаза Дереку, — считай, что ты прекрасно нам отомстил за свой плен.

— Скорее уж за твою невнимательность, — он отложил в сторону поднос и поднялся на ноги, мягко приближаясь к барьеру, — какой вообще смысл был травить меня аконитом?

— Мне нужно было ослабить тебя.

— Скорее уж выбить из равновесия. Да мне чуть якорь не снесло, ты вообще понимаешь, насколько это опасно? Аконит для нас как синяя пыльца для жителей окраины.

Они продолжали сверлить друг друга взглядом, словно соревнуясь кто кого. Виктория слегка дрожала – сказывалась усталость. Ей начали сниться кошмары, обострились все чувства, пару раз она чуть с мясом не вырвала приборную панель, снова провалив попытку перепрограммировать бортовой компьютер. Кораблю необходимо было два члена экипажа для продолжения полёта. Вариант с криокамерой уже был отброшен, запереть себя вместе с Дереком Виктория также не могла – корабль автоматически переводил организм, находящийся за барьером дольше часа в разряд «груза». Пока идеальным вариантом было дрейфовать на протяжении всего полнолуния, дав Дереку возможность проявить себя в качестве Альфы. Теперь главное было – заручиться его поддержкой, чтобы он попросту не свернул своей бете шею, как только она окажется на его территории.

В очередной раз мысленно окинув взглядом весь план, Крис подошёл ближе к Виктории и положил руки ей на плечи, слегка надавливая, словно пытаясь размять закаменевшие мышцы. Та в свою очередь немного откинулась назад, перенося на него часть своего веса и, словно бы сдаваясь, тяжело вздохнула.

— Думаю, нам всем необходимо быть чуть терпимее друг к другу. Дерек, можешь потом кинуть поднос в утилизатор. Я приду завтра – у меня есть к тебе пара вопросов.

Он кивнул чуть отступившему Дереку и слегка подтолкнул Викторию в сторону лестницы. Вместе они добрались до кухни, где она со вздохом опустилась на стул. Крис чуть помедлил и заказал у кухонного компьютера две чашки чая. Кофе с них уже было достаточно. Он надеялся сегодня убедить Викторию немного поспать, да и самому вздремнуть было бы неплохо. Корабль двигался по заданному маршруту, настройки не сбрасывал, не порывался лечить «заражённого», а значит, всё остальное могло потерпеть до завтра.

***

Ещё неделю спустя, Крис шёл к Дереку с очередной трапезой, когда вдруг под потолком взвыла сирена и два голоса наперебой стали твердить об опасности для личного состава и неполадках в грузовом отсеке. Бросив поднос, Крис кинулся на мостик, проверить Викторию. Ту колотила крупная дрожь, но она уже шла к медотсеку, жестом приказав ему идти вниз.

Он нашёл Дерека лежащим на полу клетки почти как в первый его день здесь. Когти вонзались в пол, не причиняя никакого вреда материалу, красное свечение глаз почти слилось по оттенку с тревожными сигналами, расцветившими барьер. Только попытавшись поднять, в судороге скрюченное на полу тело, Крис понял, что Дерек плачет. Тонкий вой на гране слышимости и влага на щеках, покрытых щетиной. Не лучшая картина. Он отключил тревогу и отнёс Дерека в медотсек, положив рядом с Викторией, но зафиксировав его запястья на всякий случай.

Крис задумался. За эти две недели он видел Дерека разным. Тот иногда пытался язвить, подражая, как сам признался, своему дяде Питеру, иногда Дерек был на взводе – чаще всего это случалось, когда к ним спускалась Виктория. Ещё Дерек бывал чертовски серьёзен или нагл, часто спрашивал о Виктории, хоть и старался ей этого не показывать. Но Крис никогда не видел, чтобы Дерек плакал. Его не пугала разлука с семьёй, боль и смерть тоже не особо задевали. Однажды, когда они втроём снова пытались договориться он наотрез отказался продолжать разговор из-за какой-то особо уничижительной фразы Виктории, но это и всё. Здесь и сейчас с ним творилось что-то совершенно из ряда вон.

После оглушительного визга сирен тишина казалась практически звенящей. Виктория приподнялась на своей кушетке и села прямо, тоже принявшись рассматривать тяжело дышащего Дерека. Компьютер выдал незамысловатую трель и из стены выехал стаканчик с жидкими витаминами. Она тут же обхватила его руками и принялась задумчиво пить.

— Ты помнишь, я говорила тебе, что мне снятся кошмары? – Небывалый прогресс, если уж напарник решила заговорить о чём-то касающемся её состояния. Крис кивнул, не отводя взгляд от страдальчески сдвинутых бровей и сведенного судорогой рта. – В общем, сейчас это были не кошмары, а что-то похуже. Я видела его дом, почти точь-в-точь, как на тех профайлах и рядом стояли машины, кромка леса неподалёку, всё, как мы изучили. – Она говорила тихо, голос был немного хриплым. Крис шагнул назад и не глядя положил руку на её колено, стараясь подбодрить. – Мне кажется, там был кто-то из наших – слишком чётко сработано.

Дерек задрожал сильнее, ворочаясь на кушетке. Кажется, он пытался свернуться в клубок, но мешали наручники. Компьютер обижено пискнул, добавляя длины цепочкам. Экран возле оборотня тревожно желтел данными о его состоянии – ничего смертельного, но словно он был на грани обращения и нервного истощения одновременно. Крис присел на кушетку рядом с Викторией и переместил руку на её плечо. Куртки на ней не было, поэтому его обожгло прикосновение кожи к коже. Под огрубевшими пальцами оказались тонкие шрамы, оставшиеся после укуса. Он не задумываясь, легко провёл по ним подушечками, едва касаясь, затем, положил всю ладонь, ободряюще сжимая. Если ей нужно выговориться, лучше сделать это сейчас, пока оборотень без сознания – им важна каждая крупица информации об этом деле, если Крис хочет убедить Викторию…он сам не знал, в чём. Но может для начала хотя бы попытаться выжить. Она слегка качнулась в его сторону и продолжила говорить:

— Они забаррикадировали выходы рябиной, всё, даже второй этаж. Подбирались, наверное, под маскировочными полями – там ни звука, ни запаха. Подожгли сразу в нескольких местах. Свет всемогущий, Крис, там были дети! Не только взрослые оборотни. Кто бы это ни сделал, пакт о ненападении теперь явно можно разорвать. Оборотни пойдут на людей войной. И к ним присоединятся многие – мы же чёртовы ксенофобы.

— Вот только, получается, что у нас в этой войне есть первый козырь. – Они вместе неверяще посмотрели на Дерека. Если всё правда и клан Хейлов уничтожен, то вся их сила и влияние перешли по наследству к нему. Даже если выжил кто-то из старших, у оборотней слишком сильна привязанность к семье – Дерека выменяют на любых условиях. Крису стало не по себе. Поэтому-то обычные команды никогда не получали пояснений, только приказы. Много будешь знать – плохо будешь спать, как любила пошутить его бабушка. Им троим сон теперь, похоже, будет являться только под успокоительными. Он аккуратно забрал из рук Виктории стаканчик и поймал её взгляд.

— А теперь расскажи, что ещё ты видела, — он не стал добавлять, что ей нужно выговориться, сказал только, — пожалуйста.

— Я… — она прочистила горло, собираясь с мыслями, и заговорила уже спокойнее, — там были оборотни – Хейлы, всё семейство. Скорее всего, устроили собрание, чтобы найти, — она кивнула в сторону соседней кушетки, на которой свернулся Дерек, — им просто не успели помочь. Дом где-то на отшибе. И, Крис, — его сердце пропустило удар, когда она посмотрела на него и в её глазах стояли слёзы, — я чувствовала, как они умирают. Это чертовски больно.

Особо не думая о том, что он делает, Крис притянул её к себе, обнимая. У них не часто случались доверительные беседы за всё то время, что они вместе бороздили космос на этом корабле, но они успели притереться друг к другу и ему хотелось бы верить, что Виктория знает, что может на него положиться в трудную минуту. Они неловко замерли в подобие объятия, и Крис чувствовал, как её слёзы пропитывали его куртку. Дерек неловко зашевелился, прерывая их молчание. Он развернулся на спину и постепенно начал расслабляться, словно боль покидала отдельно каждую его мышцу. Его слегка трясло от остаточного напряжения, но датчики показывали, что он спит.

— Нужно отнести его обратно в клетку, иначе протоколы опять полетят к чёрту. Придётся заново перенастраивать.

Крис усмехнулся, разминая шею.

— Ну, сюда я его тащил на чистом адреналине, думаю, обратная дорога займёт чуть больше времени.

— Главное успеть пока он не очнулся. Я побуду с ним какое-то время.

— Хорошо.

***

Дерек приходил в себя медленно. Сначала зажмурился сильнее, втягивая в себя воздух и словно принюхиваясь к чему-то, затем открыл глаза, обводя взглядом клетку. Виктория смотрела на него не отрываясь, в руках она крутила нож, с которым не расставалась, кажется, даже в кровати. Крис наблюдал за ними с капитанского мостика, предпочитая не мешать, но оставаться в курсе происходящего. Сейчас Дерек сел прямо и смотрел на Виктории так, словно впервые её видел. Из его взгляда ушла вся мягкость и расслабленность, которыми он так выводил её из себя раньше и Крис подумал, что это, наверное, даже к лучшему.

— Кто меня заказал? – Его голос был хриплым, но твёрдым. Он поднялся на ноги и приблизился к барьеру, не обращая внимания на втянувшуюся в стену кровать.

— Все заказы нам передаёт Семья.

Виктория уже успокоилась, но продолжала крутить в руках нож, наверное, чтобы не скрещивать руки, не защищаться даже мысленно от всего, что он ей сейчас скажет. Возможно, Крис облокотился на скрещенные руки, возможно у них ещё есть шанс выйти из всего этого живыми. Дерек шагнул ещё ближе и выпустил когти, пытаясь достать Викторию сквозь барьер.

— Да, но кто передал заказ на меня Семье? – В его голосе послышалось глухое рычание. – Можно ли предположить, что Семье также заказали убийство моей стаи, а?

— Ты прекрасно знаешь, на что они способны.

— О, уже «они»? – Дерек хищно оскалился. – Быстро меняешь мнение, охотник.

— Твоими стараниями я уже не охотник.

— А вот здесь скорее твоими стараниями. Неужели пули тебе показалось недостаточно? Хотела посмотреть, как мучается оборотень?

— Думаю, сегодня я достаточно на это насмотрелась. Послушай, Дерек, я тоже их чувствовала. Не так сильно, как ты, — она запнулась, — но я понимаю, каково это. И ты можешь думать что хочешь, но мы двое точно никак не причастны к их убийству. Всё это время мы были здесь. Этот корабль не может даже связаться с Семьёй, чтобы передать им данные.

— Мне нужно знать, кто заказчик. И ты мне в этом поможешь. Ты сделаешь это, — его глаза засветились красным, — или мы все здесь подохнем.

— Чёрта с два ты мне тут будешь указывать. Ты – груз и я доставлю тебя Семье, даже если придётся программировать спасательную капсулу и отправлять тебя в ней.

Они сверлили друг друга взглядами, понимая, что ситуация патовая и, возможно, именно поэтому не услышали Криса, который подошёл к ним практически вплотную, прежде чем был замечен. Теперь же они смотрели на него так, словно забыли, что на корабле есть кто-то ещё.

— Мне нужно поговорить с вами обоими. Но особенно с тобой, Виктория. – Он слегка развернулся, отвлекая её внимание от Дерека, и мог теперь наблюдать за реакцией обоих. – Ты прекрасно помнишь, что мы уже пять лет напарники. И за это время я кое-что о тебе уяснил. Ты ненавидишь быть слабой, не хочешь, чтобы тебя считали такой. Думаешь убить себя это поступок сильного человека? Это трусость. Мне плевать на Кодекс и все те правила, которые ты сама себе выдумала, я считал, что готов уважать любое твоё решение, но я ошибся. Потому что именно сейчас ты неправа. Настоящий человек нашёл бы в себе силы двигаться дальше, не смотря на всё это. Да, ты осталась без семьи, но ведь Дерек тоже. И он не сдаётся. Он хочет отомстить. А знаешь, чего хочу я? Чтобы ты перестала хоронить себя и вышла за меня замуж. – Дерек, кажется, впервые за этот день усмехнулся и отошёл в сторону. Виктория продолжала немного удивлённо смотреть на него. – Я не шучу. Мы во всём этом вместе и он, — Крис указал на клетку позади неё, — если не главный козырь, то хотя бы наш новый заказчик.

— Я согласен стать деловым партнёром.

Крис махнул ему рукой:

— Это обсуждается. Но ты согласна? Быть сильной и попортить немного крови Семье.

— И выйти за тебя, полагаю, ради общего блага?

Крис счастливо рассмеялся. Это не было отказом, а значит, у них всё ещё есть шанс.

Осталось только разобраться с последствиями своего выбора.

@темы: Тинвульф, Читать, Подарки

---

О том, как можно и нельзя ХDD

[Empatik]

Нам слегка сложновато дрочить на Чериков, сказал мультифандом.
Данивапрос, ребята, ответили им Первоклашки.

Нам слегка порою грешновато дрочить на Геллерт/Альбус, задумались фанаты ГП.
Ха.Ха.Ха.
Днище.

13.11.2014 в 11:22

Пишет  Сергей Игоревич.:

Не буду говорить, чо, кто как играет, про спецэффекты и всё такое. Просто ребята молодцы.
А ещё меня прёт, как они разговаривают. Слушала бы и слушала - речь ну очень вот прямо

Upd эти ребята тоже ничего)

@темы: Гарри Поттер, (с), Информативное воскресенье, X-men

---

Немного Бенедикта

[sweet_imagination]

Вернулась с ночного показа, посвящённого Бенедикту Камбербетчу - имею много чего сказать, но сделаю это, наверное, в дневнике.
А сюда принесу одну работу, с которой познакомилась там, и ещё одну, на которую наткнулась всего пару часов назад.

И не могу себя сдержать, тащу в который раз трейлер "Франкенштейна", потому что могу и потому что он вне всяких сомнений великолепен.

А ещё приятнейший бонус себе же.

@темы: (с), Информация, Музыкальное воскресенье, Информативное воскресенье

---

[велинора]

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Dr Horrible's Sing-Along Blog

[sweet_imagination]

Потрясающий мюзикл мне посоветовала  Slowbro за что ей огромное спасибо. Русских субтитров пока не нашла, если есть у кого-то ссылка, поделитесь, пожалуйста.

@темы: (с), Поделись своим фандомом

---

[sweet_imagination]

Со спокойной совестью готова назвать себя хоббитом, потому что предпочитаю дарить подарки, а не получать их. Особенно в этот день.

Название: Просить нельзя помиловать
Автор: sweet_imagination
Размер:714 слов
Пейринги/Персонажи: Стив/Наташа, Баки, Сокол
Категория: гет
Жанр: флафф, PWP
Рейтинг: NC-17
Предупреждения: бессмысленная ночная нца
Краткое содержание: каждый раз, возвращаясь с очередного задания под прикрытием, Наташа заглаживает свою вину.
Примечания автора: написано по заявке для  Slowbro. Ну, тащем-та. Всё очень странно, но как и было оговорено (почти). Сомнительное согласие автора, сомнофилия не того, кого филиют и прочие ночные бдения. Слегка вычитано.



Она приходит чаще всего под утро, когда Баки уже видит десятый сон, изредка вздрагивая и сильнее стискивая гнутую спинку кровати. Утром он снова будет её чинить, отправляя всех на свете к такой-то русской матери.

Сам Стив лежит на диване всю ночь – читает или смотрит очередной фильм, с ностальгией прокручивает старые бейсбольные матчи и зависает на канале странной науки. Он не волнуется, это было бы глупо, но ждать не прекращает. Чаще всего, диван оказывается слишком манящим, утренняя пробежка намекает, что стоит набраться сил и Стив засыпает под мерное бормотание телевизора.

Наташа проникает в квартиру, бесшумно ступая по полу, огибая щит Стива в прихожей, аккуратно закрывая за собой дверь, но ему хватает даже мимолётного движения воздуха. Он знает и чувствует – она здесь. Неслышные шаги, скрип ремешков туфель, которые она, как обычно, несёт в руке, тонкий аромат её духов и дорогого алкоголя. А ещё мужской одеколон.

Она, как всегда, подходит к дивану и забирает из его рук раскрытую книгу, кладёт её на пол к туфлям и седлает его ноги. Смотрит внимательно и, словно бы, чуть виновато. Ему каждый раз хочется сказать что-то вроде «Вы пьяны, агент Романов, давайте-ка спать.», но она останавливает его раньше. Склоняется ниже, почти ложится на него и касается губами губ. Они целуются лениво, почти сонно, совсем рядом сопит Баки – он никогда не просыпается, словно и не было у него всей той армейской подготовки, словно сон у него и впрямь младенческий.

Стив проходится кончиками пальцев по её ногам, прослеживая стрелки на разошедшихся чулках. Ноги в тонких царапинах, немного грязные – снова дралась или убегала, а может всё вместе. Он не спрашивает, как прошла операция, она не удивляется, находя его каждый раз на этом диване.

Кружево врезается в нежную кожу и медленно ползёт вниз, повинуясь сильным пальцам. Стив лишь чуть приспускает чулки и снова движется выше, скользя по коже возле самого края платья. Наташа подаётся чуть вперёд и вниз, стискивает его бёдра ногами, заставляет сжимать сильнее, задирая вверх платье. Она гнётся, будто бы плавится в его руках, скользит, движется без остановки и Стиву кажется, что он сейчас потеряет голову. Он придерживает её, ласкает ладонями, плавно направляет, чувствуя, как становится влажно между их телами. Он дёргает вниз штаны, и она помогает ему немного резко стаскивая их к коленям. В голубом свете экрана её усмешка завораживает ещё больше. Он скользит ладонью ей между ног и смотрит, как меняется выражение её лица, как она хватает ртом воздух, шире распахивает глаза, хищно втягивает носом их общий на двоих запах. Она хватается за его запястье, подсказывая ему ритм, направляя дальше и Стив чувствует их общую дрожь.

В соседней комнате с металлическим скрипом гнётся спинка кровати и Баки что-то ворчит, в очередной раз давая отпор своим сновидениям. Наташа только сильнее сжимается вокруг его пальцев, зажмуриваясь от удовольствия. Стиву хочется прикоснуться к ней губами, языком, провести носом по нежной коже, вдыхая пряный запах, но тонкие пальчики скользят по его члену, направляя, и он выдыхает, убирает руку, помогая ей. Они чувствуют каждый сантиметр друг друга, каждую каплю пота, стекающую с разгорячённых тел, пропитывающую диван их общим ароматом.

Наташа сильнее стискивает его ногами и сжимает его член внутри себя. Он ласкает её живот, скользя под тканью платья, чувствуя, как от его прикосновений сокращаются мышцы. Следы от ногтей к утру затянутся, поэтому она с удовольствием оставляет на нём кровавые полосы. Прижимая её к себе сильнее, он зарывается рукой в её рыжие волосы и целует. Ни следа былой лености – поцелуй яростный, властный. Он продолжает двигаться внутри неё, чувствуя её движения навстречу, понимая, что скоро его накроет неудержимой волной.

Наташа вздрагивает, чувствуя горячие капли на своей коже, жадно раскрывается в надежде вернуть его член. Пальцами он собирает сперму с её бёдер и продолжает ласкать её, сильнее проникая внутрь, стискивая свободной рукой уже полностью оголившееся бедро. Она смотрит на Стива, кусая губы, и кончает, в последний раз сдавливая внутри его пальцы. Вместе они идут в душ и через полчаса Наташа уже возится на кухне, немного лукаво и виновато поглядывая на взъерошенного Баки. Тот уже успевает умыться и вернуть спинке кровати её первозданную форму.

Вместе со Стивом он наблюдает за тем, как она достаёт бесконечные мисочки и тарелки, выгребает ингредиенты и зажигает огонь на плите. Стив ударяет Баки в плечо, напоминая, что пора на пробежку, и они несутся подкалывать Сокола, не забыв, правда, пригласить его на завтрак с домашними блинами.

Всё-таки не часто у Чёрной Вдовы бывают миссии за которые она так извиняется.

@темы: Avengers, Not Safe for Work!, Читать, Подарки

---

Ещё ЗС

[sweet_imagination]

16.05.2014 в 15:07

Пишет  Slowbro:

Шальной почувствуй бриз (с)
Вот так придешь в ночи слегка поплакаться на то, как всю душу из тебя вынул жестокий ангст и дес-фик, а тебя неожиданно откомфортят и додадут. Вот прям по полной. Прям все как любишь. Солнце, радуга, поняшки. Стив любит Баки, Баки любит Стива. Спасибо, Эмп

Название: Лучшая терапия
Автор: Empatik
Артер: Slowbro
Фандом: Первый Мститель, он же Капитан Америка
Пейринг: Старбакс
Рейтинг: NC-17
Жанр: PWP, флаффота, милота, ромашки и какавушка
Саммари: смотрите жанр Х))

Баки резко открывает глаза, садясь в постели. Ему снова снилась Гидра – портативная лаборатория в помещении заброшенного банка и обнуления. Пирс склонялся над ним, смотрел, казалось, прямо в душу. От этого взгляда до сих пор дышится через раз, и кислород толчками приходится проталкивать в легкие. На плечо ложится чья-то горячая рука, и Баки вздрагивает. Пальцы пробегают по шрамам, как будто бы цепляющимся за металлические пластины на стыке кожи и механики, крепче сжимают плечо. Он вспоминает.

Стив, это Стив. Всё в порядке. Они выбрались. Он всё вспомнил.

Стив садится рядом с ним, кладёт руку на плечо, прислоняется всем телом. Ничего не говорит, просто касается. Проводит кончиком носа за ухом и нежно целует. Пальцы зарываются в волосы – Баки хотел их остричь в первый же день, но Стив сказал, что так ему тоже нравится. Они сидят в темноте, а за окном шумит город. Стив чуть покачивается, словно баюкает Баки в своих объятьях. Тот откидывается назад, прислоняется спиной к груди Стива, подставляется под его ласковые касания. Это как разрешение, как очередной диалог без слов.

Движения Стива становятся смелее, он с силой проводит ладонью по спине Баки, заставляя его прогнуться. Другая его рука скользит по бедру, складками собирая покрывало, отбрасывая в сторону ненужную ткань, оголяя кожу. Пальцы у Стива ловкие, жадные – он касается так, словно хочет запомнить каждый изгиб, все до единого шрамы. Он проводит по внутренней стороне бедра и касается паха, нежно накрывает член, и Баки со стоном раздвигает ноги шире, подаётся вперёд и снова откидывается назад. Его затапливает ощущениями, а в комнате становится всё жарче. Он двигается навстречу руке Стива, скользит спиной по его груди, откидывает голову назад, подставляясь под поцелуи. И тот языком слизывает капли пота с его кадыка, отчего Баки сдержанно, тихо стонет. Он всё ещё старается быть тише, но Стив делает всё возможное, чтобы услышать, как он кричит. Прикусывает ему кожу на шее, проводит языком по заживающему следу, скользит носом по линии скулы, дыханием обжигает уголок губ. Глаза Баки широко распахнуты, но он ничего не видит, в голове слышны только оглушающий стук сердца и дыхание Стива совсем рядом. Он постоянно облизывает мгновенно пересыхающие губы, пока не ловит на них чужое дыхание. Стив прижимается сильнее и целует его, вплавляя в гортань его отчаянные стоны. Баки цепляется за него здоровой рукой, словно утопающий, кладёт ладонь на затылок, сжимая сильнее, чувствуя, как, с трудом сдерживая себя, дрожит Стив.

Первым не выдерживает именно Баки – он откидывается на спину, тянет Стива на себя и приглашающе разводит ноги в стороны. Ему уже давно нечего стесняться, это же Стив, его Стиви. Доблестный капитан Америка, который сейчас склоняется над ним и целует так, что поджимаются пальцы на ногах. Баки впивается ему в плечи, думая про себя, как хорошо, что можно не сдерживаться, как хорошо, что они оба здесь сейчас. И в глазах Стива, смотрящего только на него можно утонуть – они почти черные из-за сожравшего радужку зрачка, хищные. Никто больше не удостаивается от него такого голодного взгляда. Никогда. Только Баки видит его таким – не сдерживающимся, открытым, жаждущим.

Стив устраивается между его ног и проводит рукой по груди, прослеживая дорожки шрамов, скользит по ним языком, осторожно прикусывает, собирает губами бисеринки пота. Пальцы скользят по промежности, и Баки подаётся вперёд. Стив останавливает его другой рукой, придавливает к кровати, не давая шевелиться. Склоняется ниже и обхватывает губами головку. Баки прошивает всего насквозь, его трясёт и подбрасывает над кроватью, пока Стив ласкает, дразнит, подводит к самому пику. Пальцами он осторожно растягивает его, не давая насадиться, полностью почувствовать их в себе фалангу за фалангой. Механическая рука смыкается на спинке кровати, давая ещё одну точку опоры. Баки толкается бёдрами вниз и вперёд, не зная, чего ему хочется больше – глубже проникнуть в этот восхитительный рот или получить в себя пальцы. Он разочарованно стонет, когда его затея не срабатывает. А Стив улыбается и сильнее насаживается ртом на его член, а затем отстраняется, касаясь одними губами. Пальцы растягивают Баки всё глубже, вырывая неразборчивые всхлипы. Он смаргивает влагу с ресниц, снова пытается облизать губы. Воздух влажный и солёный, но во рту сухо, словно они сейчас где-то в пустыне решили устроить привал под звёздами.

Стив вытаскивает пальцы, и Баки прикусывает губу, чтобы не застонать от нетерпения. Он тянет Стива на себя, впивается в его рот, губами ловит чужие стоны. Когда он снова чувствует руку Стива на своём члене, в голову закрадывается непонимание, но затем ему дорого стоит попытка сдержаться, когда Стив направляет его в себя, плавно опускается до самого конца, слитным ловким и сильным движением. Баки кажется, что кто-то зажёг шутихи у него под веками. Стив тесный и охуительно горячий. Он поднимается, почти полностью выпуская из себя член Баки, а затем резко опускается обратно, вышибая из них обоих отчаянные стоны. Он смотрит прямо в глаза, не моргая, не отводя взгляд, и от этого, кажется, температура вокруг поднимается ещё выше. Баки вцепляется в его бёдра и встречает на середине движения, подаётся вверх, чувствуя, как сокращаются вокруг него гладкие, сильные мышцы.

Они двигаются в идеальном ритме, подстраиваясь друг под друга. Стив кладёт ладони ему на грудь, упирается сильнее, ускоряется, продолжая смотреть прямо, в глаза, кусая губы, и Баки не выдерживает уже в который раз за эту ночь – подаётся к нему, сжимает в объятьях практически до хруста, целует, вламываясь в податливый рот. Стив дрожит, кончая, пачкая их обоих спермой, сжимая внутри сладко, сильно, правильно. Баки срывается следом, пропадая в водовороте ощущений, шепча одно единственное имя и сцеловывая с чужих губ своё собственное.

Они засыпают, так и не расцепив объятий, только наспех приведя себя в порядок, и Баки думает, что подобная терапия куда как действеннее любых разговоров по душам и гипноза. Утром, едва продрав глаза, он видит перед собой спящего Стива – его приоткрытые губы, подрагивающие ресницы, слышит тихое сопение, и понимает, что абсолютно счастлив. Он проводит рукой по его лицу, почти не касаясь, только самыми кончиками пальцев. Жаль, Стив так и не научил его рисовать, наверное, догадывался, что кроме него самого на рисунках Баки больше никого не будет. Первые лучи солнца проскальзывают в комнату, и Стив морщится, словно может их прогнать одним движением брови, Баки бы не удивился, будь это и в самом деле так. Стив осторожно приоткрывает сначала один, затем второй глаз и тепло улыбается, стоит ему сфокусировать взгляд на лице Баки. Протягивает вперёд руку, притягивая его ближе к себе, и они ещё долго, упоённо целуются, прежде чем выбраться из постели и отправиться на пробежку.

Заждавшийся их Сокол сыплет шутками и остротами ровно до тех пор, пока они не удваивают его результат. Вместе они раз за разом обгоняют его, подрезая, Стив – слева, Баки – справа. Он веселится вовсю, видя, как темнеет кожа на скулах Сокола. А Стив в свою очередь не может оторвать взгляда от него самого. Он счастлив, что их жизнь постепенно налаживается. Они завтракают втроём, и Сокол смешно фыркает в свою кружку с какао, видя на столе свежий букет ромашек. Баки замечает, что завидовать стоит молча, и весь остаток завтрака они перебрасываются шутками и подколками на грани фола. Стив не переживает из-за этого. Он абсолютно счастлив.

@темы: Avengers, Читать, Подарки

---

Невозвратно

[sweet_imagination]

Написано на нулевой тур старбакс-феста. Заявка:
Т0-10 Зимний солдат убивает Стива. В момент его смерти к Баки начинают возвращаться воспоминания. Мысли и чувства Баки. Открытый ли финал, вернётся ли он к Гидре, чтобы стереть воспоминания, или ещё чего хуже - на усмотрение автора. Ангст, десфик.

680 слов

- Ты! Моё! Задание! – Три слова бьются в голове, мешая сосредоточиться, вторя глухим чётким ударам. Костяшки слегка саднит, но боль почти не чувствуется – она фантомна, как и все ощущения в левой руке. Гравитация шалит с внутренним ухом, а копоть того и гляди осядет на глазных яблоках. Человек в его руках – уставший, ослабший, но не сдавшийся. Они падают вместе, не обращая внимания на рёв последнего двигателя и пронзительный ветер, соскребающий их с остатков хэликэриера. В голове настойчиво зудит какая-то мысль, но её заглушает приказ. Две цели, обязательны к уничтожению. Он доберётся до второй если выживет, но этот должен сегодня умереть. Внутренние часы тикают – до столкновения с землёй совсем немного.

- Так выполни его… - Длинный, острый кусок стекла попадает под руку – в критической ситуации, он тоже подойдёт. Одно точное движение вспарывает нелепую форму, упругую плоть. Осколок скользит под рёбра, пытаясь достать до сердца, нанести как можно больше повреждений.

Кровь заливает руки. Где-то под ними двумя проламывается купол, и они летят навстречу толще воды, так близко друг к другу, что последние слова своего задания Зимний солдат слышит, словно они звучат в его собственной голове.

- Ведь, я с тобой до конца…Баки.

Удар о воду вышибает дух, отбрасывая тела друг от друга, размыкает смертельное объятье. В голове словно взрываются бесконечные фейерверки, как на четвёртое июля. Он видит Бруклин и звёздное небо, грязь окопов и звёздно-полосатый. Под толщей воды раздаются взрывы, крики. Где-то шумит поезд. Рот наполняется кровью и водой – ещё немного и всё это поглотит его, оставит на дне, вместе с чужой памятью.

Он двигает рукой и распахивает глаза: в полутьме перед ним проплывает тело в знакомой форме. Только один человек мог носить её. Что сейчас, что в сороковые. Мощными гребками он выталкивает наружу себя и, жадно глотая прогорклый воздух, тянет за воротник. Тело натужно подвигается ближе, вокруг них расплывается кровавое пятно. Над хаосом мыслей и воспоминаний в голове только чёткие указания.

Добраться до берега как можно быстрее.

Баки?

Придерживать тело правой рукой, грести левой.

Я не буду с тобой драться. Ты мой друг.

Шаг за шагом, пока вода не окажется достаточно далеко. Под прикрытие деревьев, чтобы не заметили с воздуха.

Я с тобой до конца.

- Стив. Стиви! – Вода забрала остаточное тепло. Нет ни движения, ни признаков жизни. Уже не важен, ни Кони Айленд, ни хотдоги, ни старый кинотеатр. В голове проносятся воспоминания, застывшие, словно фотокарточки, разрывающие на части, подобно осколочной гранате.

Баки греет в руках ледяные пальцы своего друга, в ушах у него звучит многократное ура, громом разносившееся над толпой. Он помнит Стива Роджерса. Помнит Капитана Америку. Помнит каждую чёрточку на его лице, каждый мускул его тела – хрупкого, почти мальчишеского и, уже после, мощного, как у идеальной боевой машины. Они жили вместе, сражались рядом, хотели идти до конца. Всегда быть друг для друга…всем. Если бы не Гидра, не война, не Зимний, чёрт бы его побрал, солдат.

В голове глухим звоном отдаются приказы, ледяные капли скатываются за воротник куртки. Баки оставляет своего друга на песке возле кромки воды. Он знает – его похоронят с почестями, как того и заслуживает Стивен Роджерс – некогда живая легенда и защитник Америки.

Зимнему же солдату уготована совсем другая участь. Баки идёт вперёд, шаг за шагом, а память подбрасывает ему всё новые эпизоды. Много же стоит Гидра со всеми её обнулениями. Лучшим выходом сейчас будет добровольно сдаться Щ.И.Т.у, или что там от него осталось? Идеально было бы вернуться в стерильное подполье Гидры и добровольно дать себя обнулить перед очередным сроком в криокамере.

Вот только Стив не ради этого умер. Он всю жизнь был храбрым и хотел защищать свою родину. От фашистов, шпионов, глупцов. Защищал и от лучшего друга, пока тот не вогнал ему кусок плексигласа под сердце.

Если отрубить Гидре одну голову, на её месте вырастет две. Геракл не мог справиться со своим врагом, ему на помощь пришёл друг. Он прижигал головы одну за другой, пока чудовище не было повержено.

Герой мёртв. Но Баки остался здесь. И пока он жив, Гидра будет гореть, помогая ему искупить свои преступления. Он справится, давая так горячо любимой Стиви Америке возможность вздохнуть свободно.

Может Стив и простил бы его, но Баки никогда не сможет забыть ни одного дня, когда он был Зимним солдатом.

@темы: Avengers, Читать

---

friend|mission fest

[sweet_imagination]

Название: Give my all for you*
Автор: team bucky
Бета: анонимный доброжелатель
Персонажи: Баки Барнс, Стив Роджерс, Зимний Солдат, Александр Пирс, Чёрная Вдова
Размер: 2059
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Тема: 14. Give Him Everything You’ve Got
Предупреждения: немотивированное насилие над сюжетом и персонажами
Примечание: в названии использована строчка из песни "All the way 4 you" группы Poets of the fall
Краткое содержание: Александра Пирса больше нет и Зимний Солдат не знает, что ему делать дальше.

Во всех своих снах Зимний Солдат видит себя кем-то другим. У него почему-то прилизаны волосы и форма с иголочки, залихватски набок сдвинута фуражка. Этот кто-то в его снах постоянно улыбается и ищет в толпе светлую макушку, а Зимний Солдат потом просыпается с неясным чувством тревоги и полной головой картинок, словно отпечатавшихся на сетчатке.

Европа успевает опостылеть за эти два года, что он путешествует в поисках хоть кого-нибудь, кто в состоянии дать вразумительный ответ на его вопросы.

Кто он? Каковы сейчас планы Гидры? Кто убил Александра Пирса? Что связывает Зимнего Солдата с Джеймсом Бьюкененом Барнсом, лучшим другом Капитана Америка?

Главной проблемой является смерть Александра — он единственный, кому Зимний Солдат мог доверять. Человек, не давший ему потерять себя, прогнавший прочь ложные воспоминания, ни разу ему не совравший. Пока у Пирса была цель, Зимний Солдат следовал за ним, теперь путеводный маяк погас, но цель всё ещё где-то на горизонте. Солдату приходится самостоятельно бороться с чужой личностью, пытающейся занять его тело, самому дёргать за ниточки ушедшей в подполье Гидры. Он перерыл все имеющиеся материалы, заставил сдать ему имена новой верхушки, но всё равно не знает, что делать дальше.

Есть ещё одна проблема — Стивен... Роджерс, известный также как Капитан Америка и его друг Сэмюэль Томас Уилсон, он же Сокол. Эти двое следуют за ним неотступно, куда бы он ни направился. Поначалу это кажется даже забавным, наблюдать за этими двумя вынюхивающими о нём всё, что только можно узнать. Кое-что полезное он смог почерпнуть именно из добытых ими сведений. Но, честное слово, два года? Город за городом, страна за страной. Когда он попытался сунуться в Россию, к ним присоединилась Чёрная Вдова и он потерял всю троицу из вида практически на две недели. Пришлось спешно ретироваться в сторону Венгрии, а затем дальше на юг, потому что местную базу Гидры кэп разнёс в щепки, пытаясь, как он кричал, «просто поговорить».

Зимний Солдат не хочет разговаривать с Капитаном. После каждой их встречи у него ноют шрамы, а механический протез словно бы становится тяжелее. Во сне он раз за разом видит поезд, стремительно уносящий от него кого-то. Огромная стальная махина мчится вперёд, а Зимний Солдат падает, падает всё дальше и дальше, пока не просыпается, резко подрываясь на кровати. Александр не рассказывал ему о поезде, возможно, это воспоминания, того, другого. Солдат трёт глаза, давит на виски, надеясь выдрать из себя эти видения. Металл приятно холодит пылающий лоб и только.

Похоже, пора возвращаться.

После двух лет отсутствия Америка не вызывает даже призрачного чувства ностальгии. Как и пресловутый Капитан, ждущий его на выходе из аэропорта. Нет смысла бежать или сражаться — здесь слишком много людей, стражей порядка, камер. Да и надоело.

Они сближаются медленно, проверяя, не столько друг друга, сколько свои реакции. В голове у Солдата тяжело бьётся отголосок последнего задания. Две цели и обе живы. Недопустимо. Механическая рука под плотной тканью куртки еле слышно щёлкает, перестраиваясь. Роджерс смотрит на него выжидающе, слегка недоверчиво, всё тело напряжено в каком-то едином порыве. Он словно ждёт условного сигнала, чтобы что? Напасть? Они впервые за долгое время стоят настолько близко друг к другу не сражаясь. Толпа обходит их по небольшой дуге, никто не касается плечом, невзначай не наступает на ногу — они будто под стеклянным колпаком, не пропускающим даже лишние звуки. Роджерс чуть подаётся вперёд, заглядывает в глаза.

— Баки?

Зимний Солдат качает головой. Он не видит смысла врать этому человеку, тем более сейчас. Однако у него самого есть вопросы.

— Что теперь, пристрелишь меня?

Наступает уже его черёд качать головой. Роджерс усмехается и проводит рукой по светлым волосам. Смущённый, но решительный...совсем как Александр, когда они только познакомились. Точнее, когда Зимнего Солдата отдали в подчинение одному из многообещающих агентов Гидры.

— Знаешь, я всё хотел спросить, — Роджерс кивает на его протез, — как ты проходишь досмотры на границе? Тебя даже из аэропорта выпустили.

— Долгая история, капитан. — Он старается, чтобы его голос звучал с меньшей издевкой, но по тому, как вскидывается Роджерс, можно судить, что ему не удалось.

— У меня достаточно времени.

— Зато у меня в обрез! — Он пытается обогнуть скалой застывшего кэпа. Чертовски глупой была идея пойти на контакт. В ушах словно бы нарастает гул и звон, перед глазами мелькают картинки из прошлого, где Пирс в очередной раз рассказывает ему о планах Гидры — его собственных планах и месте, которое в них занимает Зимний Солдат. Он помнит, с какой гордостью, почти восхищением Александр смотрел на него, как сверкали фанатичным блеском его глаза, как он улыбался ему.

Роджерс перехватывает его на середине движения. Его рука поперёк груди, а голубые глаза смотрят прямо в душу. Сходство поражает, выбивает почву из-под ног. Зимний Солдат пытается отвернуться, не смотреть, но тонет в этой синеве и его снова захлёстывает воспоминаниями, на этот раз, ложными, преследующими во снах. Война, поезд, женщина в красном, машина, парящая на сцене, ключ в тайнике и крохотная квартирка, пола не видно за подушками и бумагой. Чьи-то рисунки в альбоме, на них всё тот же щёголь с прилизанными волосами, чей-то мир в одночасье рушится, закатывается солнце, чтобы засиять следующим днём в волосах Александра Пирса.

Глаза Капитана Америка расширяются от удивления, он разжимает вцепившуюся в чужую куртку руку, встаёт ровно, продолжая смотреть в глаза. Зимний Солдат растерян, ему хочется стереть это спокойствие с его лица, он не хочет понимать, почему Роджерс так ему доверяет, не хочет слышать, как тот снова скажет, словно заевшая пластинка:

— Баки?

— Здесь. Нет. Никакого. Баки! — Теперь уже Зимний Солдат сокращает расстояние между ними, цепляется тихо шипящим протезом за отвороты куртки, тянет на себя, скаля зубы. Роджерс торопливо облизывает губы и расслабляется, накрывая ладонью его механическую руку.

— Хорошо, я понял, извини. Ты прав, ты не Баки. Но ты пойдёшь со мной?

У Зимнего Солдата нет причин доверять находящемуся рядом с ним человеку, Капитан Америка не должен так спокойно стоять напротив своего несостоявшегося убийцы. Что-то в этом мире и впрямь изменилось. Металлические пальцы под тонкой тканью перчатки щёлкают, ослабляя захват, протез плетью повисает вдоль тела. Солдат чуть поправляет кепку и кивает, готовый покорно следовать за символом нации, будь она трижды проклята. Капитан же сияет, словно ему только что подарили весь мир (...и пару коньков, представляешь? — Рассказывал ему Александр, посмеиваясь. — Вот, что я бы назвал сделкой века!).

Они не спеша идут к мотоциклу, когда их окружает отряд спецназа. Знакомо, предсказуемо. Зимний Солдат выдыхает сквозь сжатые зубы и расслабляет руку, привычно сжавшуюся в кулак. Рядом в полголоса чертыхается Роджерс. Неужели и вправду такой наивный? Он оборачивается, снова смотрит прямо в глаза и лицо его словно открытая книга — можно увидеть вину, немного испуга, досаду.

— Я не...я сейчас поговорю с ними. — Он готовится развернуться, но ждёт, пристально вглядываясь в лицо Солдата. Просчитывает, не нападёт ли?

— Не нужно.

Зимний Солдат проходит мимо ошарашенного Роджерса, заслоняя его собой от впереди стоящих, поднимает вверх руки, склоняет голову. Привычка, въевшаяся уже с годами в подкорку, заставляет считать про себя силы противников, планировать пути отхода. Усилием воли получается заставить себя не смещаться в сторону самого неопытного бойца — было бы так легко отобрать у него ствол, приставить к виску того же Капитана и отступить в ближайшее укрытие. Нельзя, не нужно. Его навыки изжили себя, его свобода никому больше не понадобится и, выбравшись из этой передряги, Зимнему Солдату некуда будет идти. Поэтому он спокойно ждёт, пока ему зафиксируют за спиной руки, один лишь раз оглядывается на Роджерса и идёт со своим новым конвоем, теперь уже точно, хрен пойми куда. Последнее, что он видит, прежде чем на него надевают чёрный мешок, это встревоженный взгляд Роджерса.

***

Снимают чёртов мешок уже в конечной точке. Закрытое помещение, где-то под землёй, на вид, комната для допросов. Выход один, за ним, если судить по силуэтам, два охранника, за это время они миновали где-то человек пятьдесят и с десяток дверей. Выбраться будет непросто. Зимний Солдат продолжает анализировать, но тут его взгляд фокусируется на рыжей шевелюре и он вспоминает, зачем это всё затевалось.

Они молчат, буравя друг друга взглядами, пока Чёрная Вдова не кладёт на стол перед ним увесистую папку с документами.

— Зимний Солдат. Шпион Гидры, лучший убийца, работавший когда-то, в том числе, и на Советский Союз. Твой послужной список длиннее, чем у любого агента Щита, ты преданный пёс Александра Пирса, судя по показаниям. И теперь ты сидишь передо мной после того, как два года сливал Щиту информацию о базах Гидры. Зачем?

— Пирса больше нет. Гидра дискредитировала себя.

— Как и Щит.

Зимний Солдат ухмыляется, поправляя оковы, садится удобнее. Им обоим и так уже известно, что вся информация, которую он слил Щиту подлинная. Гидра падёт, не сегодня, так через пару лет, это лишь вопрос времени. И дело здесь не в чужих идеалах, а в том человеке, который отдал всего себя, следуя цели, даже заплатил жизнью, но не добился, чего хотел. Мир по-прежнему неидеален, но Александр Пирс мёртв и уже не сможет исправить это. На земле только один человек может с ним сравниться. Но ему нужна помощь.

— Я слышал, у Щита теперь новый директор.

Чёрная Вдова подвигается ближе, не до конца понимая, к чему он клонит, но ей и не нужно. Всё это и так уже слишком поэтично. Зимний Солдат склоняется ближе, накрывая скованными запястьями папку с документами.

— Всё, что я говорил до этого, правда. То, что я скажу сейчас, моя цена за неё.

Она расслабляется, откидываясь на спинку металлического стула. В её глазах расчет и какое-то разочарование даже. Что поделать, у каждого человека есть своя цена. Зимний Солдат не исключение.

— Только сначала, выключите трансляцию. Я не хочу, чтобы он знал об этом.

Он кивает в сторону почти незаметной камеры и терпеливо ждёт, пока её отключат.

Дождавшись утвердительного кивка, он подробно разъясняет, что именно ему нужно, наблюдая, как недоверие на лице Чёрной Вдовы сменяется задумчивостью.

***

Две недели в изоляторе это не так уж и плохо. Зимний Солдат знает, что это даже больше, чем то, на что он рассчитывал изначально. Видимо, нужных компонентов теперь не найти.

Он слышал, как Роджерс несколько раз прорывался к дверям, но отказывался разговаривать с ним. Та попытка в аэропорту и впрямь была глупой. Ему нечего сказать Капитану Америке. Всегда было что сказать Александру, но разве это кого-то волнует?

Четыре стены лучшая из возможных компаний. Он тренируется, ест, иногда выходит под конвоем на какую-то огороженную терраску. И, конечно же, ему снятся сны. Нескончаемым потоком на него обрушиваются чужие воспоминания. Днём он ещё может отвлечься, вырисовывая на стенах незамысловатые узоры, отжимаясь или вспоминая, как будет звучать слово «ножницы» на всех доступных ему языках. Вечером всё намного хуже. Он садится на кровать и закрывает глаза рукой, заставляя себя вспоминать, а не поддаваться чужим иллюзиям.

Он вспоминает задания, миссии, тесноту криокамеры, своё лицо в зеркале, людей, сопровождавших его иногда. Учёных, которые чинили ему руку — сейчас на её месте только культя, как и любое другое оружие, рука была у него изъята. Когда этих воспоминаний не хватает, он использует своё главное оружие — он вспоминает Александра. Его энергичную походку, глубокий голос, точные, скупые движения. Раз за разом он повторяет про себя, что это всё жертвы, на которые стоит идти ради того, чтобы его идея жила. Александр хотел идеальный мир, и Зимний Солдат нашёл ему приемника. Человека, с такой же страстью, пылающей в сердце, быть может, с немного иными идеалами, но, возможно, это именно то, что так нужно этой планетке.

Чёрная Вдова приходит за ним спустя ещё неделю. От неё пахнет порохом и какими-то химикатами, за спиной стоят два охранника. Зимний Солдат не сопротивляясь идёт с ними. В узких коридорах особо некуда сворачивать, возможности сбежать нет, нужды в анализе тоже. Солдат выравнивает дыхание, считая свои шаги. Они входят в комнату, заставленную многочисленными приборами, легче всего Солдату опознать только один.

Он проходит вперёд, самостоятельно усаживаясь в кресло, кладёт руку на подлокотник и кто-то из учёных закрепляет её ремнём. Он оборачивается к подошедшему человеку и замирает, в голове всплывают очередные файлы «Брюс Беннер, также известный, как Халк, учёный, специалист...». Чёрная Вдова стоит где-то неподалёку, но не приближается. Беннер протягивает ему каппу и Солдат привычно смыкает зубы, готовясь к боли.

Все отступают немного назад и машина гудит, фиксируя его в нужном положении. Он ловит взгляд Чёрной Вдовы и кивает, закрывая глаза. Боль обрушивается мгновенно, проходясь по нервам, разъедая каждую клеточку тела и концентрируясь в голове. Перед его взором мелькают места, события, люди. Голограммы сменяются простыми картами, разложенными на капоте грузовика, витрины тускнеют, вместо врачей вокруг солдаты, где-то играет музыка. Будущее где-то впереди, а он держит за руку милую брюнетку, продолжая вглядываться в толпу. Он знает, где-то там впереди его ждут. Он найдёт этого человека. Видит светлую макушку и тянется вперёд. На нём военная форма, обе руки на месте, совсем скоро он отправится на войну. Его лучший друг Стив Роджерс — зануда и патриот до мозга костей. А он сам...его самого зовут...

— Баки?

@темы: Avengers, Читать

---

В тему так любимых мною мюзиклов

[sweet_imagination]

Принесла ещё два. Первый - давно и горячо любимый мною Маленький принц. Второй нашла только сегодня и полностью не успела посмотреть, но поставлено очень даже неплохо - Унесённые ветром. Оба французские, и там, и там есть субтитры, но во втором видео их нужно включить.

@темы: (с), Поделись своим фандомом

---

Зимний солдат[2]

[sweet_imagination]

Да, я всё не успокоюсь.

au where bucky/the winter soldier is stitch and steve is lilo















и на последок

@темы: (с), Not Safe for Work!

---

Чайлд Роланд к Тёмной башне пришёл (с)

[sweet_imagination]

Кликаем на картинку и отправляемся в путешествие.

The Dark Tower - The Man in Black by Jo-ke on deviantART


The Dark Tower - The Great Hunters of the Coffin by Jo-ke on deviantART


The Drak Tower - Susan Delgado by Jo-ke on deviantART


The Dark Tower - Blaine is Pain by Jo-ke on deviantART


The Dark Tower - Tick Tock Man by Jo-ke on deviantART


The Dark Tower - Roland of Gilead by Jo-ke on deviantART

@темы: The Dark Tower, (с)

---

Связь поколений

[sweet_imagination]

Request for someone to draw bucky finding his name on the wall of valor
…..and then scratching it out because with everything he’s done since, everything he’s become, he can’t possibly deserve to be there
(с)

@темы: (с), Зимний солдат

---

[sweet_imagination]

Спойлер. Пост-пост допы.

И бонусом.

@темы: (с), Зимний солдат

---

Зимний солдат

[sweet_imagination]

Да, товарищи. Бегите, пока не поздно. Это оно. По клику на картинку вы найдёте всё. Арты, гифки, возможно, немного морального изврата.

Гифки

Отличная, кстати, идея для СК

Арты

И один Себастьянстэн

@темы: (с), Зимний солдат

---

Клипы

[sweet_imagination]

И разбавить французов обязательно должны англичане.
Доктор Кто, как один из моих любимейших сериалов и два прекрасных клипа. Один чтобы грустить и один чтобы смеяться.

@темы: (с)

---

Мюзиклы

[sweet_imagination]

Французы всё же прекрасны в том, что касается создания мюзиклов.
Можно пересматривать бесконечно и через несколько лет находить для себя что-то новое, словно слой за слоем копая всё глубже в саму историю.
Сюда я положу мюзикл с которым практически сроднилась и мюзикл, который увидела только вчера.


Субтитры есть и там, и там. Их нужно только настроить.

@темы: (с), Поделись своим фандомом

---

И реки захлебнутся кровью

[sweet_imagination]

Название: И реки захлебнутся кровью
Автор: sweet_imagination
Бета: [J]akino_ame[/J],  нагината.
Размер: мини, 2627 слов

Пейринги/Персонажи:

Хама

/

Катара

,

Зуко

,

Ян Ро

Категория: фемслэш
Жанр: драма, ангст
Рейтинг: R – NC-21
Предупреждения: смерть персонажа
Краткое содержание: Хама научила Катару не только магии крови.
Примечания автора: огромное спасибо [J]akino_ame[/J] за бетинг, вёрстку и живительный пинок.

Вода – источник жизни. На земле и в воздухе, в каждом человеке, растении или животном. Вода не может существовать только в огне. Старая, как мир, правда. Народ Огня и Племя Воды никогда не смогут жить в мире, потому что вместе эти две стихии просто уничтожат друг друга.

Катара не задумывалась об этом раньше, ей было достаточно той магии, что текла по её телу. Повинуясь умелым движениям, вода становилась хлёсткой, словно лоза, твёрдой, как камень, могла облаком уноситься ввысь. Невозможно было не восхищаться этой силой, что могла в равной степени увечить и исцелять хрупкое человеческое тело. Быть ласковой, словно руки матери, опасной, как дикое животное.

Много лет, шаг за шагом, Катара проходила всё дальше по пути мага воды, постигая один за другим секреты мастерства. Каждый учитель, будь то свиток пергамента или вздорный северянин, несли в себе знания, которые она усваивала с особой тщательностью. Чтобы помочь Аангу, чтобы защитить брата, чтобы найти отца, чтобы выиграть войну. День за днём именно эти цели яркими кольцами светились перед ней во время изматывающих перелётов, опасных сражений, бесконечных тренировок.

Только один учитель показал Катаре её настоящее лицо. Хама была единственным уцелевшим магом воды из её родного племени. Связь с прошлым и напоминание о том, что жестокость племени огня может сделать с человеком. Никогда ещё Катара так сильно в ком-то не разочаровывалась. Мудрость, безграничное мужество и терпение этой женщины оказались всего лишь следствиями безумия. В её внутреннем мире царил хаос, она объявила войну не только солдатам, но всему племени огня, каждому человеку, верившему в справедливость правителя.

Она извратила, использовала сокровенные знания, чтобы выжить и отомстить, а затем хитростью заставила Катару перенять её мастерство. Это было самым страшным подарком, который учитель мог дать своему ученику — смертельная для души, разрушающая саму суть свободы магия крови.

Катара помнила каждый момент и каждое движение. Восторг, переходящий в отвращение, ужас, который охватил её, когда сломленная, побеждённая Хама вдруг рассмеялась, поздравляя свою ученицу. Ловушка захлопнулась, ей удалось передать своё отравляющее знание. Можно было плакать, кричать, проклинать себя, Хаму, саму магию воды, которая стала её единственным оружием, а теперь обоюдоострым клинком препарировала изнутри.

Она в любую секунду могла заставить человека остановиться, упасть, подойти ближе, вскрыть самому себе вены и наблюдать как по капле вытекает кровь. Тот самый источник жизни, который дал Катаре безграничную власть над человеком.

Каждый раз, прогоняя из головы эти образы, Катара сильнее сжимала в руках медальон своей матери. Она вспоминала её ласковые руки, её красивое лицо и тихий голос, певший им с Соккой колыбельные. Они всегда засыпали возле неё, убаюканные словно бы шелестом волн мелодичным шёпотом и нежными прикосновениями. Их мама верила, что её дети вырастут достойными людьми, надеялась, что война их не коснётся. Она желала им счастья. И Катара продолжала повторять про себя, её маме не захотелось бы знать, что дочь превратилась в чудовище.

С наступлением темноты всегда становилось хуже, страшнее было только дожидаться очередного полнолуния. Тени подступали ещё ближе, окружая место очередного ночлега. Катара не хотела, чтобы они касались её спутников, и уходила в сторону от костра, кутаясь в спальник. Громко храпела Тоф, Аанг вечно ворочался, обеспокоенный судьбой человечества, Сокка слюнявил свой спальник иногда выворачиваясь в невозможные позы. Аппа снежной горой возвышался над ними, но Катара не решалась приближаться даже к нему. В стороне от лагеря, тени окутывали её, затягивали в водоворот сна. Ей казалось, что она тонет. Вода, всегда бывшая такой послушной, обращалась против не ё, поглощая, забирая её жизнь, утягивая в неизвестные глубины.

— Катара, моя лучшая ученица. Проснись! — Хама всегда оказывалась где-то рядом. Не та старуха, которая напугала их в лесу, а затем предложила ночлег. Молодая девушка, гордый маг южного племени воды сидел рядом с Катарой, поглаживая её по волосам, вытягивая из мутной круговерти кошмаров.

— Хама, уйди. Я победила тебя, ты получила своё, теперь уходи. Перестань постоянно преследовать меня или скажи, что тебе нужно! — Катара каждую ночь пыталась стряхнуть с себя наваждение, проснуться или хотя бы пошевелиться, но всё её тело наливалось свинцом и она могла только чувствовать под своей головой колени Хамы, а в волосах её ловкие пальцы.

— Ты помнишь мой гребень? Всё, что осталось на память от прежних времён. Они сожгли его, Катара. Сожгли вместе с моим домом. Вместе со мной. Вы тогда ушли, а жители разбушевались. Не стали даже вызывать стражу. Просто надели на меня колодки, заперли в моём собственном доме и подожгли, — она ласково целовала лоб Катары, её нос, виски, посылая в голову образы. Ей хотелось закрыться, уйти, не видеть ничего из этого.

Во сне это сделать невозможно. Каждую ночь, ведомая нежными поцелуями, она наблюдала, как Хама — другая, старая Хама — поднималась на ноги, кашляя от заполняющего комнату дыма. Как она пыталась призвать хотя бы немного воды, чтобы потушить разгорающийся пожар. Как вспыхивали её седые, такие лёгкие волосы, опаляя лицо. Как огонь окутывал её, забираясь по одежде вверх, как она кричала, разрываемая языками пламени, как обугливалась и лопалась её морщинистая кожа, как раскалившиеся колодки до кости прожигали её запястья.

И каждый раз всё заканчивалось так же неожиданно, как и начиналось. Хама целовала её в губы, и сознание затапливал неудержимый речной поток. Вода уносила прочь все горячечные видения, ослабляла боль, которую Катара чувствовала в странном приступе эмпатии к мечущейся в огне старухе. С каждой ночью видения становились всё ярче, отчётливее, не только огонь и смерть, но ещё и плен. Страх, голод, одиночество. Редкие всплески силы, когда в окно заглядывал лунный диск.

Образы и ощущения были невыносимы и Катара сама тянулась к Хаме, умоляя о завершающем поцелуе. Движения давались с трудом, закаменевшее тело поддавалось в ночь по дюйму, но Катаре уже было довольно всех этих видений. Она хотела забыться как можно скорее, хотела почувствовать в себе родную стихию, наполняющую её спокойствием и умиротворением.

Хама была словно средоточием её силы. Там, во сне Катара забывала о матери и брате, не думала об Аанге и войне. Её последний учитель даже после смерти заставляла принять свою суть.

— Глупая малышка, неужели ты никогда не заглядывала в свою душу. Ты так честолюбива и полна мести. Ты жаждешь знаний, жаждешь силы, чтобы отомстить племени огня. Скажи, разве сможешь ты исполнить отмщение, если не воспользуешься тем знанием, что я вручила тебе?

Тонкие пальцы скользили по рукам Катары, ласкали её шею, ключицы, вызывая незнакомую дрожь. Тихий шёпот Хамы, окутывал, ранил словами. Катара рвалась вверх к её тонким губам, только бы заставить замолчать. Она целовала отчаянно, впервые давая волю себе, своей силе, своему желанию, каким бы оно ни было.

Ночные видения пугали её своей откровенностью, днём она уходила от расспросов, говорила, что ей снятся кошмары, старалась не закрывать глаза надолго, чувствуя растущую внутри силу. Теперь ей казалось, что сквозь опущенные веки она видит, как по жилам её спутников течёт кровь, как мельчайшие капельки воды дрейфуют в воздухе вокруг. Она могла призвать их, могла только захотеть, и Сокка бы замолчал, а Тоф каждый раз при встрече склонялась бы в вежливом поклоне. Глупые, неуместные желания.

По ночам Хама смеялась, говорила, что это всё сила, что бурлит в ней. Сила, которую они скоро освободят. Катара протягивала вперёд руки, касалась её длинных волос, пропускала их сквозь пальцы, наблюдая, как они рассыпаются, перетекают, словно вода, которой они обе служат.

Она не задавалась вопросом, почему всё так сильно изменилось. Ночь за ночью её тело повиновалось всё лучше, разговоров и видений становилось всё меньше. Хама ласкала её тело, открывая до сих пор неизведанные глубины наслаждения, в которые Катара бросалась с такой лёгкостью. Она пыталась отвечать, касаться нежно, почти просящее, её высокой груди, подтянутого живота, опускаться ниже было всё ещё боязно и как-то неловко. Зато в поцелуях она ей не отказывала.

Катара любила скользить языком по нежной коже Хамы, осторожно ласкать твердеющие соски, захватывая их губами, поочерёдно уделяя внимание каждому. В такие моменты её строгая наставница таяла от прикосновений, сжимала руки на её предплечьях, седлала всё ещё неподвижные, словно каменные, ноги. Катара зарывалась пальцами в её волосы, разбивая нехитрый узор, сжимала, мяла ладонями кожу на затылке, чувствуя, как дрожит податливое тело, проходилась руками ниже, сминая кожу на спине, чувствуя, как бурлят внутри приливные волны, как речными водоворотами уносит остатки смущения. Ещё немного и сама Хама начинала медленно волнообразными движениями скользить по её телу. Она склонялась ближе и целовала, давая почувствовать силу, свежим потоком вливающуюся в тело. Рябью по коже проходило удовольствие. С каждым разом, всё сильнее дрожали ноги, поддавались, плавились, ведомые желанием.

Когда, в одну из ночей, Катаре удалось согнуть колени, заставляя сидящую на ней Хаму скользнуть ниже, она с трудом удержалась от желания коснуться её там, где по ноге скользнуло влажным, горячим, таким нежным, что от одного этого движения Хама тихонько застонала, сильнее цепляясь за её плечи. Она убеждала себе, что ещё немного. Она не готова к тому, что может на неё обрушиться.

Каждый день росла её сила, каждую ночь, она чувствовала, как Хама отдавала ей себя, словно она сама и была её магией, запертой, закрепощённой в, словно чужом, теле.

Когда в их лагерь пришёл Зуко, первым её желанием было избавиться от преследователя. Катара волновалась за Аанга по-прежнему. И теперь уже с удвоенной силой желала смерти каждому воину племени огня. Она знала, что Аватар не должен убивать, понимала, что тот ещё ребёнок, пусть и наделённый великой мудростью. Он не должен убивать, но обязан уничтожить зло, выиграть для них эту войну. Она выговаривала это Хаме каждый вечер, надеясь, что, если не сможет найти решения, то хотя бы забудет обо всём, под её ласковыми руками.

Несмотря на протесты, Зуко остался с ними и Катара поняла, что не пожалеет, когда он рассказал о генерале, который увёл в плен её мать. Вот к чему готовила её Хама, отпуская понемногу вожжи контроля её силы.

— Ты сильно изменилась за это время, моя малышка, — Хама игриво дёрнула её за кольцо волос, подошла ближе, заглядывая в глаза. — Сегодня последняя ночь, ты знаешь? Я отдала тебе всё, научила контролю. Ты единственный маг крови. И ты знаешь, для чего использовать свою силу.

Тяжёлая вязкая паника затопила Катару с головой, как в те первые ночи, заставив её забиться в сильных руках Хамы, захлёбываясь собственной, такой густой, кровью. Она беспомощно смотрела, как её тело осело на пол, как над ней склонилось разом постаревшее лицо Хамы. Морщинистые пальцы прошлись по её лицу, касаясь лба, и Катара сосредоточилась, собирая силы для такого уже привычного действия. Она перехватила старушечью руку и рванула вперёд, целуя глубоко, уверенно, делясь собственной кровью. Лицо под её ласкающими руками разгладилось, она чувствовала, как Хама дрожит, отвечая, собирая языком последние капельки рубиновой жизни с её губ. Магия спокойно бурлила внутри, больше не пытаясь взбунтоваться, разрывая её тело.

Отчаянье ледяной змеёй свернулось внутри, и она решительно надавила на плечи Хамы, заставляя её опуститься, сама ложась сверху. Такое знакомое уже тело отвечало на каждое её движение. Любое прикосновение, словно мелодией отзывалось в загустевшем воздухе.

Нежные руки, сдавливающие кожу, капельки влаги, что солью растекались на языке — Катара никогда не задумывалась, почему, прежде такие пресные, её сны, с появлением Хамы, наполнились ощущениями. Сейчас она могла чувствовать даже лёгкие полосы тумана, который из ниоткуда появился вокруг них.

Маленькие капельки тонким узором покрывали всё тело Хамы и Катара собирала их губами, вминала пальцами в нежную кожу. Она чувствовала, как ленивыми волнами их накрывает уже знакомое чувство. Оно спиралью захватывало всё тело, от самых кончиков поджимающихся пальцев ног, до висков, в которых заполошно билась кровь, словно отсчитывала ударами время, которое им осталось.

Катара двигалась по её телу вниз, раздвигала длинные ноги, помогала согнуть в коленях. Она чувствовала, как Хама сжимала её своими коленями, скользила ногами вдоль по её телу, подбрасывала бёдра вверх, словно пытаясь потереться о неё тем местечком. В этот раз Катара спустилась к её животу, нежно скользила языком по коже, чувствовала, как сокращаются от её движений мышцы. Внутренние стороны бёдер она чуть придерживала, разведя в стороны, поглаживала, стараясь не отвлекаться.

Нежные складочки между бёдер были совсем влажными. Катара спустилась чуть ниже, касаясь носом жёстких завитков волос. Она знала, что прикосновения здесь должны быть приятны – сама не раз ласкала себя, когда удавалось уединиться во время купания. Но она хотела бы знать, как это будет ощущаться, если коснуться не пальцами, а языком. Потянувшись вперёд, она лизнула складочку, прижала чуть сильнее языком, разгладила её, чувствуя, как поддаётся нежная кожа. Во рту разлился терпкий вкус, от которого хотелось только сильнее податься вперёд. Она скользнула языком глубже, чувствуя, как задрожала Хама, как её пальцы впились сначала в плечи Катары, затем схватились за бёдра, подтягивая их выше, шире раздвигая ноги.

Так было даже удобнее. Языком Катара не могла проникнуть достаточно глубоко, кружа возле входа, слизывая сочащуюся влагу. Пальцы её скользнули внутрь вырвав из Хамы тихий стон. Она подалась вперёд, заставляя пальцы погрузиться ещё глубже. Катара не возражала, лишь чуть развела пальцы в стороны, лаская нежные стенки, и положила другую руку ей на живот, чуть придерживая извивающееся в наслаждении тело. Хама металась, пытаясь сильнее насадиться на ласкающие пальцы, сжималась внутри так сладко, что Катаре самой хотелось потереться обо что-нибудь, сбросить напряжение, волнами накрывающее их обеих. Она добавила третий палец, наблюдая как выгибается под ней Хама. Та пыталась податься вперёд, упиралась пятками, силясь шире раздвинуть ноги, раскрывалась сильнее, отдавалась, пыталась притянуть Катару к себе, ближе.

Наслаждение туманило голову, внизу живота скручивался водоворот, словно готовясь утянуть на дно их обеих. Катара склонилась ближе, практически ложась сверху, руку выгнуло под неудобным углом, движения замедлились и Хама жалобно всхлипнув, открыла глаза. Хотелось запомнить каждую её чёрточку, той, что поделилась своим знанием, болью, ненавистью, хотелось сказать ей, что это всё не умерло вместе с ней. Катара запомнила, выучила урок и она отомстит. Теперь у неё есть для этого силы.

Хама вдруг дёрнулась, словно пытаясь сбросить оцепенение. Она обхватила ладонями лицо Катары, прижалась к ней в поцелуе, отдавая последний глоток своей силы.


Через несколько дней, когда Катара стояла на чужой земле перед бывшим генералом, ей было всё равно, насколько он стал ничтожен и жалок. Она подошла ближе, снимая капюшон. Где-то за пределами купола стеной лил дождь, Зуко стоял рядом, удивлённо отряхиваясь.

Когда-то один из могучих воинов, теперь простой земледелец. Катара хмыкнула, нет, не бывать такому. Она подняла руки на уровень груди. Мягко и плавно перехватила контроль, чуть склонила ладонь вперёд. Это так просто, когда не сдерживаешь себя. Так легко, когда вместо чувства вины и лица матери перед глазами смеющаяся, дрожащая от наслаждения, кричащая от боли Хама.

Теперь нужно просто вести его.

Генерал поднялся с земли, подошёл к удивлённому Зуко и вытащил у него из ножен палаш. Кажется, пока они смотрели друг на друга, одинаковый ужас отражался на их лицах. Повинуясь движениям рук Катары, генерал повернулся к ней и медленно занёс палаш над своей левой рукой. Разрез тут же наполнился кровью, он попытался закричать, но она сомкнула его губы. Взять меч второй рукой получилось с трудом – удар оказался слишком сильным и задел не только вены. Рука была практически недееспособна, но подчинялась чужой воле. Ещё один удар. Теперь уже взять палаш двумя руками. Зуко отвернулся, закрывая лицо, но Катара дёрнула его к себе.

— Смотри, принц Народа Огня. Вот что случится с теми, кто пойдёт против магов воды.

Палаш блестел от крови и воды, дрожал в непослушных руках генерала. На его лице отражался смертельный ужас, он бы упал в обморок, если бы не потерял власть над своим телом. С мягким чавкающим звуком палаш вошёл в тело, разорвал внутренности, проходя насквозь легко, словно распарывая детскую игрушку.

Катара внимательно смотрела, как кровь вместе с жизнью по капле покидала чужое тело, как дёргался в предсмертных конвульсиях генерал, как оседал на сырую землю бесполезным уже куском мяса.

Одним резким движением, она вытащила палаш из остывающего тела. Провела рукой над поверхностью, собирая чужую кровь в маленький, алеющий между пальцев шарик. Немного усилий и он превратился в рубиновый кристаллик. Всего лишь лёд, надолго его не хватит, если не поддерживать, но это не проблема теперь.

Катара обернулась к Зуко, встретилась с ним взглядом.

— Тебе не стоит говорить об этом Аангу. Он не поймёт. Паниковать тоже не советую, нам нужно будет заглянуть в одну деревню, прежде чем мы вернёмся к остальным.

Ветер трепал её волосы, пока они летели в деревню, возле которой их нашла Хама. Теперь Катара знала, что сможет помочь Аангу в этой войне. Если понадобится, она убьёт любого, кто встанет на пути.

Маленький шарик холодил её ладонь.

@темы: Читать

---

До сих пор не знаю, чем оно мне так нравится.

[Empatik]

@темы: (с), Sherlock BBC